ЧЕТЫРЕ РАССКАЗА ИЗ ЦИКЛА "АПОКАЛИПСОЛ"

Небо становится ближе с каждым днём...

Б. Гребенщиков

РАССКАЗ ПЕРВЫЙ - ХУГhДОДЖБДГДТВАДТЛЬ

Город Хугhдоджбдгдтвадтль - на юго-западе, если встать лицом на
восток. Если же лечь на спину и закрыть глаза, то он - сзади в правом
подреберье: как раз в центре треугольника, образуемого печенью,
правой почкой и селезёнкой. Про Хугhдоджбдгдтвадтль достоверно
известны лишь три факта: во-первых, то что он существовал или
существует, или будет существовать& во-вторых, то что он уже не
существовал или не существует, или не будет существовать и
в-третьих, обстоятельства его гибели.
На первый взляд ситуация, когда Хугhдоджбдгдтвадтль ещё
не существовал, но уже известно, как именно он погибнет, может
показаться парадоксальной, на самом же деле она значительно менее
парадоксальна, чем прогноз врача: "Он умрёт от рака не позднее, чем
через месяц." Вероятность того, что факт произойдёт, равна единице,
несмотря на то, что он ещё только собирается произойти. Я же
утверждаю и того меньше: "Так было или есть, или будет." Когда?
Этот вопрос бессмысленен, ибо в Хугрдоджбдгдтвадтле не
измеряют !не измеряли, не будут измерять) время и не догадываются
догадывались, будут догадываться) о его существовании. Поэтому
все времена, в которых глаголы будут употребляться ниже, условны и
могут заменяться другими двумя по произволу читателя.

Господствующая религия в Хугhдоджбдгдтвадтле - "Божественная
Прозрачность". Основной её догмой является главенство зрения над
всеми остальными чувствами, в частности над осязанием, а посему всё
прозрачное считается в Хугhдоджбдгдтвадтле не существующим в
мире вещей, а скорее об(ёмным контуром, заполненным изнутри Богом,
который и не позволяет челувеку вторгнуться внутрь прозрачного,
другими словами, Давление Божественной Сущности внутри прозрачного
слишком велико, чтобы смертный мог преодолеть его.
Вселенная в окрестностях Хугhдоджбдгдтвадтля сплошь хрустальна,
но населена Богом лишь начиная с некоторой высоты, поэтому-то человек и
не может прыгнуть выше собственной головы. Он отражается Божественной
Прозрачностью обратно, на землю, отведённую ему для обитания.
Исключение из этого правила происходит только однажды - в некоторый,
неопредилимый и невыразимый из-за отсутствия чувства времени, период
жизни, когда каждый житель Хугhдоджбдгдтвадтля проходит Инициацию
Великим Прозрачным Кубом, оброненным кем-то в центре города. Размер
каждого из рёбер Великого Прозрачного Куба немногим менее километра,
но поскольку в тот момент, когда приходит время для Инициации, человек,
приходящий к Кубу испытывает над собой вакуум Божественной Сущности,
который в долю секунды поднимает его на верхнюю грань Куба. Там
Поднявшийся проводит время в молитвах Божественной Прозрачности и
благочестивых размышлениях о её Сущности. Если молитвы и размышления
принимаются, то плоть Куба расступается под Поднявшимся, и он медленно
опускается вниз, испытывая неземное блаженство очищения и выходит из Куба,
приветствуемый своими родственниками и друзьями, осыпаемый цветами и
обкуриваемый благовониями. Если же Божественная Прозрачность не проявляет
благосклонности к Поднявшемуся, то он либо умирает на Кубе от жажды, либо,
обезумев, бросается с Куба вниз, чтобы найти лёгкую смерть, и тело его после
публичного поругания скармливают собакам.
Только одному человеку, по имени Грджрджирдр, удалось найти третий
способ спуститься Куба, что закончилось, однако, трагически не только для него,
но и для всего Хугhдоджбдгдтвадтля.

Грджрджирдр бродил по гладкой, почти зеркальной, поверхности Куба
и пытался атомизировать своё тело... Но Божественная Сущность не
приходила к нему на помощь - тело оставалось всё таким же монолитным, а
поверхность Куба - твёрдой и гладкой. Он уже не мог думать ни о чём кроме
раздиравшей горло жажды, не мог сосредоточиться на молитвах.
Грджрджирдр понимал, что это - смерть, но слишком устал и отчаялся, чтобы
бояться. Давление Божественной Прозрачности снаружи его тела достигало
такой мощи, что обхватив лицо руками Грджрджирдр с трудом смог
оторвать их.
Вот он уже мог только лежать и чувствовать, как влага, не удерживаемая
более его кожей покидает тело, возвращаясь в ничто. Грджрджирдр знал,
что когда всё прозрачное покинет его тело, с ним случится то же самое, что
случается с дровами, брошенными в костёр: отдав прозрачный огонь, они
становятся чёрными. Мёртвыми. Без капли Бога внутри.
Грджрджирдр подполз к краю Куба и посмотрел вниз. Там, почти
незаметные, имели место люди. Он приложил ладони к вертикальной стене
Куба и почувствовал, как Божественная Прозрачность прижала их... "А может
быть и я..." - мысли путались, - "...целый я... всего меня сумеет она удержать,
прижать... А если нет? Смерть, позор... Но я уже не узнаю этого позора, а
смерть... всё равно... другого выхода нет..." Прошептав молитву, самую
короткую, из тех, что знал: "О, Божественная Прозрачность, о,
Нетрескающийся Хрусталь Мироздания, позволь мне войти в твои сны!",
Грджрджирдр, зажмурившись в предвкушении немедленной смерти,
перекинул своё тело через острую и холодную грань Куба.

Он не падал, не падал, распластавшись всем телом на вертикальной,
абсолютно гладкой поверхности стенки Куба. Только теперь, открыв
глаза, он понял, что Куб не совсем прозрачен, внутри него беспорядочно
метались, будто ища и не находя выхода, маленькие радужные
сущности, размером с ниоткуда.
Передвинув правую руку вниз, Грджрджирдр перетащил своё тело
не несколько миллиметров вниз. Потом передвинул вторую руку, уже
увереннее и удивлённее. А потом, перевернувшись головой вниз и, то
отталкиваясь ладонями, то прижимая их к поверхности и тормозя,
Грджрджирдр плавно заскользил - вниз, вниз, вниз, вниз...
И вот, когда он совершил уже более девяти десятых пути, ему вдруг
стало всё труднее и труднее удерживаться на прозрачной поверхности:
он приближался к земле, где давление Божественной Сущности
чувствовалось всё
меньше и меньше. Когда до земли оставалось метров тридцать,
Грджрджирдр почувствовал, что вот-вот сорвётся и, судорожно
прижимаясь всем телом к Кубу, рванулся вверх. Только поднявшись
ещё метров на тридцать, он рискнул, наконец, перевести дух.
Положение снова стало казаться безвыходным... Поползав взад-
вперёд по стене и даже перевалив четырежды через рёбра, совершив
полный круг, Грджрджирдр понял, что на высоте ниже двадцати
метров по всему периметру Куба удержаться на нём уже невозможно.

Единственным желанием, ещё остававшимся у Грджрджирдра,
было спуститься как можно ниже и сорваться, закончить эту
вертикальную пытку... Он несколько раз пытался сделать это, но
спасение казалось столь близким и реальным, что Грджрджирдр
каждый раз возвращался вверх.
И вот решимость всё же восторжествовала. Грджрджирдру удалось
добраться до высоты метров в пятнадцать над землёй, когда он
почувствовал, что скорость его скольжения всё увеличивается и
увеличивается в последней, безнадёжной попытке удержаться, он вонзил
ногти в плоть Куба, и, хотя пальцы ушли в неё по вторую фалангу,
Грджрджирдр не перестал падать, наоборот, падение его всё ускорялось,
а пальцы оставляли в Кубе глубокие борозды, от которых расходились
по всему его об(ёму безобразные буроватые трещины, сквозь которые
бурным потоком Куб покидали радужные сущности размером с ниоткуда,
покидали и растворялись в никуда.
Больно ударившись о землю, но не потеряв сознания, Грджрджирдр с
ужасом наблюдал, как ожившие трещины, словно голодные псы, рвали
прозрачную плоть Куба - в пыль.
Уже не связанный никакими силами, только по привычке, именующейся
у покинутых Богом вещей "инерцией", Куб простоял ещё чуть-чуть, а потом,
одним неуловимым движением... нет не обрушился, а скорее
перегруппировался в невысокую коническую гору сверкающей пыли,
погребая под собой и Грджрджирдра, и Хугhдоджбдгдтвадтль, и меня.
Я засыпал.

РАССКАЗ ВТОРОЙ - РАСТР КАРКСТРКАТРАТ

Однажды, 4 876 324 502 года назад, в небольшом селении Растр
Каркстркатрат родился одноимённый впоследствии человек, которого
родители - бедные крестьяне - назвали Аю, что означало "Великий Пахарь,
Отвращающий Бури И Извлекающий Богатый Урожай Из Тучных
Чернозёмов".
Когда Аю исполнилось пять месяцев умерла его мать, а ещё через
год - отец, и до пяти лет он рос у сердобольной соседки. Потом умерла
и она. В Растр Каркстркатрате считалось плохой приметой, когда дети
переживали своих родителей. Никто больше не хотел заботиться о Аю.
Несколько недель он бродил по селению, питаясь помоями, и находился
на пороге голодной смерти, когда его его подобрала ведьма Аэоуоэа,
что означало "Насылающая И Излечивающая Чуму, Холеру, Сифилис,
Гоноррею, Дизентерию, Плоскостопие И Энурез, Приносящая Дожди
И Засухи, Убивающая Взглядом Колорадских Жуков И Их Личинок".
Присмотревшись к ребёнку, ведьма завязала ему глаза глухой чёрной
повязкой и запретила снимать её, до специального позволения.
У Аэоуоэа был один заклятый враг, имя которого история не донесла
до нас. Однажды, он попытался поджечь дом Аэоуоэа за то, что у него
семь раз подряд рождались девочки, а когда, наконец, родился мальчик,
она похитила его и принесла в жертву Богу Дождя. Бог Дождя и помог ей
спастись, пролив на землю благодатный ливень. Ведьма, однако, решила
отомстить врагу и послала к нему Аю, приказав ему снять повязку и
взглянуть её врагу в глаза. Наутро у Аэоуоэа стало одним врагом меньше.
Несколько дней после этого Аю чувствовал необычный под(ём сил, а
к концу недели уже без позволения хозяйки вышел на охоту. В ту ночь в
Растр Каркстркатрате умерли сорок человек, а Аю научился добывать
энергию из человеческих тел не только через глаза, но также и через кожу.

Вечером несколько сот жителей Растр Каркстркатрата собрались
возле дома ведьмы, потребовав выдать им Аю. Испугавшись их, Аэоуоэа
приказала Аю выйти к людям. Он ответил ей так:
"И они, и ты решили спасти свои жизни, погубив меня. А выйдет-то всё как
раз наоборот." Он сорвал повязку и пристально посмотрел в зелёные глаза
Аэоуоэа. Тридцать минут длился их поединок. Наконец, Аю понял, что ведьма
слишком крепко удерживает свою энергию, чтобы он сумел отнять её, и он
выпустил энергии нескольких жизней, отнятых им прошлой ночью. Подобно
человеку, тянущему на себя канат, преодолевая равное противоположное
по направлению усилие, и внезапно получающего не только свободу от
противодействия, но и сонаправленный с действием собственной силы
толчок, ведьма переполнилась энергией и, вспыхнув малиновым пламенем,
обратилась в прах.
Потом Аю открыл дверь... К утру городок опустел, а Аю отправился в
Великий Город Кргр Набраградор, по дороге обучившись высасывать
энергию из нагретых солнцем придорожных камней.
В городе он, недолго думая, прошёл напрямик к дворцу тирана и, отняв
у него энергии жизни и тепла, превратил его в ледяную статую. После
этого он сел на трон и, вызвав советников предыдущего тирана,
потребовал отчёта о состояниии дел в городе. Растр Каркстркатрат -
так Аю теперь называл себя - с радостью узнал, что в его распоряжении
находятся тридцать миллионов человек. "Этого надолго хватит, чтобы
утолять мою жажду!" - сказал он советникам. Но хватило ненадолго.
Жажда Растр Каркстркатрата росла вместе с его энергией и через
пятьдесят лет город опустел. Растр Каркстркатрат же ничуть не
изменился - на вид ему давали всё те же двенадцать лет - именно в таком
возрасте вошёл он в Кргр Набраградор.

Ещё через три века на планете, где родился Растр Каркстркатрат не
осталось ничего живого - ни людей, ни животных, ни насекомых, ни растений.
Он горько сетовал вслух на своё одиночество и, чтобы развлечься, крошил
луны и близлежащие планеты. Ещё через тысячу лет Растр Каркстркатрат
поглотил звезду, согревавшую его планету. Темнота накрыла его. Но
Растр Каркстркатрат нашёл выход: телепортируясь от одной звезды к
другой, он пожирал их. Постепенно Растр Каркстркатрат превратился в
чёрную дыру. Разумную, вечно голодную чёрную дыру. Движение же его
замедлилось, а вскоре и вовсе прекратилось: его масса стала настоль
велика, что сила притяжения Растр Каркстркатрата чувствовалась во
всей Вселенной, и её вещество, всё более и более разгоняясь, устремилось
к Растр Каркстркатрату. Ему оставалось только поглощать.
Но ничто не вечно: Вселенная опустела. Растр Каркстркатрат остался
в абсолютном одиночестве, голод терзал его. И тогда он стал
переваривать самого себя, превращать свю массу в энергию,
уменьшаясь, уплотняясь, разогреваясь. Его центр всё стремительнее
притягивал края. Растр Каркстркатрат сжимался в точку. И вот он
достиг предела - стал единственной частицей диаметром меньше
миллиардной доли миллиметра, в которой сосредоточились вся масса
и энергия Вселенной.
Прошло ещё несколько дней и Растр Каркстркатрат умер от голода.
Последним его воспоминанием было смутное видение полуголого малыша,
роющегося в помоях, мечтающего извлечь из них хоть что-нибудь съедобное.
Он оглянулся вокруг, но только вакуум окружал его... с какой радостью он
повернул бы время вспять, чтобы снова увидеть людей, ветер... да хотя бы
помои. Но этого не умел даже Растр Каркстркатрат.
После его смерти ничто не удерживало более вместе чудовищную
массу-энергию и тело Растр Каркстркатрата взорвалось... С Великого Взрыва
начался новый виток безначально повторяющейся Истории Вечности.

РАССКАЗ ТРЕТИЙ - ТРАТРИКРУМЕНДТ

Трор смотрел то вниз на увенчанные воздушными шарами нерукотворные
башни Тратрикрумендта, растущие прямо из глубин Великого Моря, то
вверх, на привычно волновавшееся мелкой, заметной только отсюда,
сверху, рябью жидкое небо и размышлял - почему предметы, находившиеся
близко к нему, да и рябь на небе он видит с каждым годом всё хуже, а
стеклянные Границы Мира он различает с каждым годом всё более и более
чётко.
-- Ужин подан учитель...
Трор вздрогнул, неожиданно оторванный от своих мыслей.
"Если кому и стоит поведать о своих сомнениях, то конечно Вротру...
Кто знает, когда оборвётся совсем уже тонкая нить моей жизни..." - подумал
он и, отвернувшись от города, положил руку на плечо стоявшего перед
ним юноши.
-- Ты знаешь, зачем мы здесь? - спросил его Трор.
-- Конечно, мы наблюдаем за небом, учитель... - смущённо ответил Вротр.
-- А что мы ожидаем увидеть?
-- Вы имеете в виду легенду о падающем небе, учитель?
-- Да... ведь горожане для того и кормят из поколения в поколения астронома и
его ученика, чтобы мы заранее предупредили их, когда небо начнёт падать на
землю. Сейчас этой легенде уже мало кто верит... Некоторые не хотят верить,
потому что в легенде сказано, что спасения от этого бедствия не будет, что
наступит Конец Мира... Другим не нравится, что мы занимаем самую высокую
и красивую из нерукотворных башен... Возможно, ты будешь последним
астрономом... Тем более что... Тебе никогда не казалось, что небо...
-- Становится... дальше, учитель?..
-- Да...
-- Мне иногда так кажется, учитель... А ещё мне кажется, что Границы Мира...
-- Ни слова больше. Пойдём ужинать, сын мой.
За пять лет ученичества Трор лишь в третий раз так обратился к ученику,
и тот понял, что учитель остался доволен его ответами.

На слудующее утро Трор спустился в город. Он с огромным трудом одолел
спуск и, обессиленный, сел у ворот нерукотворной башни. Увидев его, горожане
испугались - астроном мог принести только одну весть - самую страшную. Трор
не обращал внимания на испуганные, вопрошающие взгляды прохожих. Через
десять минут прибыли четверо слуг из Ратуши, астроном сел в носилки и
задремал, пока его несли к Ратуше.
Бургомистр принял астронома немедленно.
-- Как здоровье, дорогой Трор...
-- В мои годы жизнь - это уже отменное здоровье, бургомистр.
-- Итак, у вас есть для нас новости... - Трор видел, что бургомистр, хотя и
гордился тем, что не верит в легенду о падающем небе, заметно испуган.
-- Нет, но мне необходимо проверить одну догадку.
-- Чем могу быть полезен?
-- Необходимо послать экспедицию к Границам Мира.
-- Зачем?
-- Я не буду отвечать на этот вопрос, пока она не вернётся.
-- Нет-нет, милейший, город не может позволить себе таких затрат...
-- Город хочет знать, когда он погибнет?
-- Вы хотите сказать...
-- А может быть город хочет избавиться от бремени содержания астронома
и его ученика и получить назад нерукотворную башню.
Бургомистр вздохнул.
-- Сколько займёт экспедиция?
-- Триста-четыреста дней, но я...
-- Вы отправите её! - голос Трора стал властным и угрожающим, - А чере сто
дней после её вохвращения вы получите обратно нерукотворную башню. И
точную дату гибели города. И ещё одно, корабль должен плыть постоянно со
скоростью двести миль день. Сто дней он должен провести у Границ Мира, а
потом - вернуться с той же скоростью. Мне необходимы три даты. Отбытие,
прибытие к Границам Мира и прибытие обратно в порт.
"Ладно, сумасшедший старик... Я согласен на такую цену..." - подумал
бургомистр, но вслух произнёс лишь вторую фразу.
Под(ём обратно, на вершину башни занял у Трора три дня.
Ещё через неделю он увидел, как порт покидает корабль и устремляется
прочь от города, туда где извечным хрусталём сверкали Границы Мира.

-- Учитель, корабль возвращается! - закричал Вротр, вбегая в комнату
Трора. Астроном уже сорок дней не вставал с кровати.
-- Дождался... Я всё-таки дождался... - тихо вымолвил Трор, - Спустись и
принеси мне три даты... Спроси, чётко ли выполнялись мои условия насчёт
скорости корябля... Возвращайся скорее. Не опоздай.
Вротр понял, о чём говорит учитель и едва не заплакал, выбегая из его
спальни.
Через несколько часов Трор держал в руках записку от бургомистра

311.31968
461.31968
706.31968
Каждый день корабль делал двести миль каждый день.
До встречи через сто дней.
Бургомистр.

"Мы уже не встретимся..." - устало подумал астроном и принялся за
расчёты. Через пять минут он позвал Вротра.
-- Когда я умру...
-- Учитель... - перебил его Вротр.
-- Не перебивай меня, сын мой... Когда я умру, отдай эту записку
бургомистру.
Через сорок три дня заплаканный Вротр прибежал в Ратушу и
сказал бургомистру.
-- Мой учитель умер... Теперь я - астроном. Последний астроном.
-- Почему последний... - ласково начал бургомистр, - мы договорились
с твоим учителем, что тебе не понадобится башня, но ты останешься
астрономом...
-- Я - последний астроном по той же причине, по которой вы - последний
бургомистр! - громко, с нотками радостной злобы в голосе выпалил
Вротр и протянул бургомистру записку.

Уважаемый бургомистр, три тысячи дней после моей смерти
будет владеть Тратрикрумендт моей нерукотворной башней, а потом
наступит Конец Дней.
Трор.

-- Твой учитель спятил! Все видят, что небо становится выше с
каждым днём, - начал бургомистр, но астроном прервал его.
-- А Стены Мира всё ближе.
-- Но в легенде про это ничего не сказано.
-- Легенда оказалась ошибкой, бургомистр! По моему, вы всегда
считали менно так... - с этими словами вротр покинул ратушу.

Через тысячу дней только слепой мог не заметить, что Стены Мира
неумлоимо приближаются к городу. Их сверкание становилось всё более
и более ослепительным. Небо почти пропало из виду в недосягаемой высоте.
Ещё через тысячу дней в городе началась паника. Пророчество Трора
стало известно. Судовой журнал экспедиции стал достоянием широкой
публики. Многие проверили расчёты Дрора и все пришли к той же дате: ещё
через тысячу дней Тратрикрумендт будет раздавлен стенами мира.
Находились, правда, и оптимисты, утверждавшие, что Стены Мира будут
сближаться, но потом, не сумев раздавить город, станут удаляться снова.
Их голоса тонули в море паники, в котором всё глубже и глубже утопал
Тратрикрумендт.
Прошло ещё девятьсот восемьдесят дней и Стены Мира подошли
вплотную к берегам города. Первым погиб порт.
Прозрачные Стены Мира, уходившие под углом в как никогда высокое
небо приподняли мол, причалы, склады. Обломки словно приклееливались к
Стенам Мира и увлекались ими вверх... Страшный удар потряс город. Одна
из нерукотворных башен качнулась так сильно, что задела своим
воздушным пузырём пузырь другой башни, оба пузыря оторвались и
исчезли в жидком небе, а башни рухнули, переплетаясь в падении
умирающей красотой форм.
Толпа, ещё недавно называвшая себя "гордый народ Тратрикрумендта",
устремилась в сторону центра города и нерукотворного острова и, хотя
Стены Мира наступали всего на десять миль в день, в панике и спешке люди
давили друг друга, пытаясь умереть последними, пытаясь пробиться к
центру. Там, на Ратушной Площади денно и нощно молились наперебой
служители всех возможных культов, призывая своих Творцов прийти им
на помощь.
В какой-то момент показалось, что чья-то молитва услышана - уничтожив
половину города, Стены Мира перестали сближаться, но то с какой
скоростью они, ставшие совершенно отвесными, проносились мимо и
ужасающее вращение казавшегося незыблимым города вокруг своей
оси - сначала медленное, а потом - всё более и более стремительное повергало
в ужас ещё не успевших потерять рассудок. Вскоре вращение стало настоль
стремительным, что центр города начал опускаться и люди, раньше безумно
стремившиеся к нему стали так же поспешно покидать его.
Внезапно движение прекратилось. Город больше не опускался по
отношению к Стенам Мира. Вращение замедлилось, а потом остановилось
вовсе. Так продолжалось полторы сотни дней. Люди, измученные ожиданием,
стали возвращаться к нормальной жизни.

Творец с удовлетворением посмотрел на свою работу. Верхний слой
- более лёгкая жидкость осталась в делительной воронке. Нижний слой
- жидкость с более высоким удельным весом перетекла через кран в
высокий химический стакан. На границе слоёв, над самым краном стояла
пузырящаяся пенка. Творец отметил, про себя, что её немного. Он убрал
полный стакан, подставил пустой и открыл кран. А потом, посмотрев на
часы, накрыл стол двумя листами чистой бумаги, откупорил бутылочку
яблочного сока и развернул бутерброд с салом.
Медленно оседали на дно стакана бурые, безжизненные ошмётки -
всё что осталось от нерукотворного города Тратрикрумендта и его
гордого народа.

КОНЕЦ.

РАССКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ - КОНТРАКОРОНТР

В тот момент когда погасла звезда, освещавшая планету Контракоронтр,
Круст, уже второй раз за этот день развернув трактор, который тянул
широкий тяжёлый плуг, снова смотрел на казавшуюся недосягаемой гряду
невысоких деревьев на дальнем конце красно-бурого голого поля. Два часа
работы пролетели незаметно и он знал, что ещё шесть разворотов и день
будет окончен, а с ним - неделя. Завтра можно будет не думать о поле и
тракторе, а с(ездить с детьми в город, на ярмарку, да, кстати, жена хотела
посмотреть новую кофточку. Крусту нравились вещи, которые она
покупала, а вскоре он уже, забыв про кофточку представил себе, как вечером,
устав после восьми разворотов на поле и оглохнув от восьми часов
грохота мотора - нужно будет на слеледующей неделе позвать мастера,
в ровный теск последние три дня вплеталось какое-то непонятное
бульканье - он прижмётся к её ещё не тронутой старением - а ведь она
уже дважды метала икру - головогруди.
Последний раз блестнула зеркальная листва дальней рощи и наступила
Вечная Ночь.

Труст узнал о том, что звезда, освещавшая планету Контракоронтр,
погасла на несколько минут позже, чем большинство жителей планеты.
В зале, где стояла плавильная печь не было окон. Если бы ему сказали, что
он через несколько минут умрёт вместе со всем живым в его мире - а Труст
по наивности считал его единственным - он врядли расстроился бы: после
того, как месяц назад от него ушла жена он нередко задумывался -
особенно когда просыпался в своей одинокой комнате и когда приходило
время возвращаться в неё, что может быть настало время покончить с
этим бессмысленным существованием, но лень и страх обычно обрывали
его на полумысли. Даже тот миг, который обычно наполнял его сердца
счастьем, а тело - острым болезненным ликованием, миг, когда красный
раскалённый поток вырывался из-за открываемой задвижки и
устремлялся по желобку в форму, последнее время вызывал у него
лишь раздражение - своими однообразием и душной жарой, которую он
не замечал раньше.
В этот раз жара ощутилась намного слабее, а потом наступил Вечный
Хол од.

Пруст понял, что звезда, освещавшая планету Контракоронтр,
погасла в ту минуту, когда он с нетерпением наблюдал за тем, как
увеличиваются перерывы между падениями - из горячей реторты
в мерный цилиндр - капель отгоняемой воды. Тёмное зелёное масло в
реторте начинало загустевать, и Пруст уже подумывал о том, что
пришло время выливать его и упаривать досуха в широкой стеклянной
чаше. Он очень боялся перегреть его - ведь за мешок травы, из которой
теперь получен этот стакан тёмно-зелёной жижи, он заплатил купцу
двадцать кратов. Пять лет он пытался достать это замечательное
растение - краеугольный камень медицины южного материка и
исследовать - в чём кроется его целебная сила. Пруст отложил мехи, к
оторыми он раздувал огонь и вылил на жаровню ведёрко воды.
Густой и жаркий белый пар с шипением взвился над раскалённой
жаровеней и капли влаги стали оселать на лице, обнажённой головогруди
и одежде Пруста. Туман не рассеивался в воздухе, более того, внезапно
стал серым, а потом совсем непроглядно-чёрным. Пруст вытер лицо
полотенцем, выглянул в окно и не увидел ровным счётом ничего.
Последняя капля упала с его плаща на пол и наступила Вечная Сушь.

Мрусту показалось, что звезда, освещавшая планету Контракоронтр,
погасла именно от его ненавидящего взгляда. Он только что встал из-за
стола, за которым, под радостные и сочувственные - это бесило его
больше всего - улыбки своих врагов подписал приказ о прекращении
военных действий и сдаче оружия. По сути - это была капитуляция. За
полтора года войны случались моменты, когда ему казалось, что война
уже выиграна - на горизонте он видел уже зарево огней вражеской
столицы, потом война подкатилась вплотную к его земле и откатилась
снова. Теперь наступил конец. Поражение было полным и безоговорочным.
Только немедленное согласие на капитуляцию могло ещё спасти его народ
от поголовного уничтожения, дать шанс на реванш в будущем. Отложив
перо, которым он подписал позорный приговор себе и своей армии - ещё три
месяца назад он без тени сомнения провозглашал её непобедимой - Мруст
подумал: "Как тяжело на душе - почему этот мир не летит в тартарары,
вместе со мной... Богам наплевать на меня и мой народ. Боги оставили нас..."
Темнота навалилась внезапно и благодатно. Смертельный холод шёл
за ней - след в след. Наступил Вечный Покой.

-- Ну что, Владимир Александрович, будем останавливать?
-- Какие результаты, Андрей?
-- Изменение параметра альфа с семнадцати до двадцати трёх, при
сохранении параметров бета, гамма и дельта, дало ускорение на двадцать
-тридцать процентов в скорости эволюции на первом этапе, на втором -
так... почти никаких изменений, а на третьем, уменьшение параметра тау
с девяти и трёх десятых до восьми и девяти десятых - то есть ещё
большую стагнацию...
-- Опять ракообразные?
-- Опять...
-- Ладно, отключай установку. Завтра сделаешь полный анализ и, я думаю,
придётся вернуть альфу в пределы десять-двенадцать и менять бету,
скажем на три... нет, две десятых, пока не получим разумную скорость
эволюции и тау - не меньше десяти.
-- А если опять ракообразные?
-- Нет... Начнём с описанных в литературе параметров... Вот... тут у них
получились паукообразные и будем танцевать отсюда... Только, пожалуйста,
Андрей, без штурмовщины, я знаю, ты это любишь... Медленно и печально,
как говорится... Бету на ноль-два, может даже потом на ноль-пятнадцать
и анализ тенденций... Ну ладно... Пора по домам. Отключай.
Андрей повернул маленький чёрный рубильник и тысячеваттная
лампа, вокруг которой вращались маленькие красновато-бурые шарики
потухла.

КОНЕЦ.

НОЯБРЬ 1997 - МАРТ 1999

talithakumi