ГИТАРЫ ТАЛЬЯ
РАНЬ
Бледный - кто это? На щербатом
лике оспины, смуглота.
Улыбаетс вширь закатом
напомаженного рта.
Огоньки зелены по-волчьи.
Мгла туманна - ни гу-гу,
и засматриваютс Очи
вниз на зёрнышки на лугу.
БАБА СОНЯ
Просто утро, какой-то сонный
и никак не встану - почему?
Баба Сон деревом огромным
ветки протнула к моему
телу, а тем временем всё ближе,
круче даль, как вена, голуба,
и теснтс кубиками крыши,
и клубитс чёрна труба.
ГИТАРЫ ТАЛЬЯ
Моей гитары таль
крута, и дека с кантом.
Лишь дл теб, Наталь,
извиваюсь франтом.
Зайдись, грем, губи, мо
гитара оголтела.
Люби мен, любима,
губна, белотела.
ТРАНЗИТНАЯ ПЕРЕСАДКА
Состав придвинулс восточный
с чами общих и плацкарт,
с кутом в шубе многострочной,
а тут у нас распелс март,
как первой свежести порутчик,
от дивной прелести винца
румнсь. Пассажир-попутчик
счислет станции кольца.
Ему локомотив уральский
поведал мощность и расчёт.
Кто знает дело мало-мальски,
на юг, на Курский утечёт
укорентьс в збь за Тулой
у исторических мочал,
где старец праведно-сутулый
Авдотью к вере приобщал.
ОБЛАЧНЫЙ АВГУСТ
На небе облачно, как лодочно.
Зато на почве (какова она
дл Богосатаны коварного?)
не стало громкости проточной.
Ушами обрастают лица -
грибы на ветошке в осиннике.
За августом забудь о блитце,
громах и подступившей синьке -
литой усталости подглазной
от резвости и от иного.
Вода в ушах бормочет праздно,
как погорелка у Толстого,
а доктор - у шныр заразного,
которому уже высоко
с температурой, и по клинике
и за отбытьем полусрока.
НОСОК
Утром надеваю носок,
другой, штаны
пониже колен.
Дни мои сочтены!
Усох
ручьистый виток вен.
Улица -
это столько-то стоп,
как в строке стиха.
Не рифмуетс.
STOP!
Пойду пока по верхам,
обвед горизонт
пальцем
как любимой - сосок.
С аортой вошёл зонд
снизу вверх
в бачок с кальцием.
Кисла взвесь.
Лечь бы, а нечем.
Стар , человек,
весь
покалечен.
ПАМЯТИ ВЫСОЦКОГО
Мелькали кедами, резвы,
по травному Подмосковью.
На землниках визави
с Надюшей, Верой и Любовью,
и если кто зевал, не !
Как моль на сплаве, поколенье
распределлось по п/,
в ЦИТО и к матерти елене.
Язык хотелось понимать
во всём людском его объёме
от Бэ-гэ-а до е-бэ мать.
С тех пор, как Сталин спёкс в коме,
нас по-отечески пасли, -
немногие легли в отстойку, -
мы не крепили костыли,
а клали на вождей и в койку.
Ты сильно пил и много пел,
неприручимый по природе.
Ты до Ваганькова успел
беспересадочно, Волод.
ГУЛКО И ХОРОШО
Птица, им её Галина,
в перелёте всегда у клина
клюва. Как остывают к вере,
замедллась не вдруг на Севере
жизнь; отрхивались градины,
на бельё на ветру и клюкву.
Распогодилась область за день,
распрмлсь полми к Внукову.
Птичка-видимость налицо,
как на ведомости, получай-ка,
обалдуй, и беги на крыльцо
выкликать и сипеть, как лайка,
вместе - голосом и душой
(веществом, во плоти забытом).
Ста в небе, ой, хорошо,
даже сердце сударит копытом!
В голове у мен и в России
гулко, будто бидон отгрузили.
Так в горилле гудит Уганда.
Так и надо. Вот так и надо.
1998
|