ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ - НЕТ!
ЛИТЕРАТУРА.
Помесь Волховстроя с водосвятием, металлиста с
Мережковским, завода с храмом, - Пильняк,
Эренбург, Гладков, Есенин. Здесь царит путаница в
идеологии и форме: социализм смешан с
сексуализмом, газетный фельетон с лампадным
маслом, цыганщина с обедней.
(А.Кручёных)(декларация N6, тезисы))
ЖИВОПИСЬ.
Картина издохла.
(А.Кручёных (декларация N6, тезисы))
Действие 1.
Три дня.
Проснулся, вернее разбудили, опять этот телефон, нет уже никаких
сил от него, звонит и звонит, ужас какой-то.
Хотя нет, обманываю, за сегодня это - первый звонок. Зато, вот
вчера целый день трезвонил - это гуноты опять на мою квартиру зарились.
Вчера они звонили в дверь, стучали, но я не подходил, тогда они пожарную
машину подогнали, через балкон войти пытались - да куда там, я их кипятком
обдал.
Телефон настойчиво затребовал, чтобы к нему подошли.
Але!
Да.
Я.
Кто?
Сеня!
СУКА ТЫ СЕНЯ, ты же вчера должен был позвонить!
А, да, правильно, не подходил к телефону.
Да, эти гуноты вчера опять на квартиру покушались...
Вечер.
Утро.
Сон ночью дурацкий снился. Будто бы мой глаз провалился и застрял
в ноздре - и вот я веко поднимаю, опускаю, а он всё равно всё видит. А кроме
того, я начинаю осознавать, что сейчас либо чихну, либо носом шмыкну и конец
моему глазу.
И тут меня охватывает дикий ужас, я начинаю носиться по квартире,
как угорелый. Чувствую, чувствую, что вот-вот мой глаз соскользнёт, и весь
остаток жизни мне придется провести с одним единственным глазом. Это
обстоятельство меня жутко пугает. Но на моё счастье я просыпаюсь, в холодном
поту, но всё же с обоими глазами. Где-то примерно в девять утра в дверь
постучали. А, опять эти гуноты проклятые, терпеть их не могу.
"Секунда, уже иду", - промямлил Филипов.
Одел тапочки, медленно прошаркал к стенному шкафу: "Сейчас, сейчас,
уже бегу!" - с какой то ехидной усмешечкой закричал Филипов, извлекая из
шкафа двуствольное охотничье ружьё.
Он пошёл к двери, по дороге заряжая винтовку.
"Кто там?" - спросил Филипов, прильнув к дверному глазку, прижимая
винтовку к груди. "Электрики." - ответили из-за двери. "Электрики?" - переспросил
Филипов, разглядывая утренних гостей через дверной глазок. "Знаю я, какие вы
электрики! Гуноты вы поганые, а не электрики." За дверью стояли двое. Один - в
большой, чёрной фетровой шляпе, кирзовых сапогах и спортивном костюме. Второй
- в комбинезоне и с гаечным ключом в руках. При последнем заявлении Филипова они
переглянулись, повернулись в сторону дверного глазка и, подхалимски улыбаясь,
залепетали. "Ну какие же из нас гуноты? Мы электрики. Вот видишь..." - и
говоривший в фетровой шляпе сунул под дверной глазок електропровод.
"Видишь, видишь?" - довольно произнес он с таким выражением лица, как будто
бы он уже убедил Филипова в том, что он действительно электрик.
И правда, електропровод привёл Филипова в некоторое замешательство,
но, знаючи о коварстве гунотов, он чётко определил, в чём тут дело.
"Да такой провод можно где хочешь взять, хоть тут же на лестничной
клетке оборвать!" "Нет, нет. Как можно?"- замотали головами липовые (по мнению
Филипова) электрики. Один из них даже заплакал от обиды.
"Эх, хорошо играют черти", - подумал Филипов.
Но, как оказалось, морской флот провести нельзя. Филипов почесал затылок,
понял, что всё это ему уже изрядно поднадоело. Отошёл на полметра и направил
винтовку в сторону двери. В комнате наступила мёртвая тишина, лишь жирная
осенняя муха жужжала над Филиповым.
(Если бы это был фильм, то камера медленно переместилась бы за спину
Филипова, изредко фокусируясь на жирной мухе.)
1. Камера медленно перемещается влево и фокусируется на Филипове с
винтовкой.
2. Камера резко наезжает на ствол, потом на отверстия.
3. Опять муха, опять отверстия стволов.
Филипов нажал на курок, из ствола вырвался сноп огня, за
дверью что-то упало. "Аа-а-а-а!" - с нескрываемым ехидством протянул
Филипов.
Сквозь пороховой дым и летающие опилки он начал пробираться к
двери, вместо которой сейчас зияла дыра. Филипов вышел на лестничную
клетку. На полу лежал гунот с зияющей дырой в брюхе и медленно шевелил
губами: "Слышишь, брат - пристрели меня, а, пристрели!" - и гунот нервно
схватил окровавленной рукой штанину Филипова. Филипов, не обращая
внимамания на просьбу гунота, оглядывал лестничную клетку в поисках
второго. Понимая, что на него не обратили никакого внимания, гунот опять
подёргал за штанину Филипова, и когда тот наклонил голову, гунот,
захлёбываясь кровью, произнес: "Ушёл , ушёл второй, а ты будь человеком,
добей меня..." "Не могу - патронов нет", - сказал Филипов и вырвал штанину
из окровавленной руки. "Нехорошо обманывать умирающего и тяжко
страдающего человека - у тебя ж ведь два ствола, два патрона, а стрелял
ты всего одним..."
"Второй вчера выстрелил, по дружкам твоим." - но гунот не
отставал: "Может, дома есть, а, ты сходи, посмотри..."
"Вот ты сука надоедливая, - сказал Филипов, - Сказал же нету, значит
нету - ты что же думаешь, мне не по кайфу в тебя ещё одну пулю загнать, что
ли?" "Ну, на нет - и суда нет..." - как-то бодро сказал гунот, поднялся и пошёл
спускаться по лестнице, прикрывая шляпой зияющую дыру. Он уже почти
дошёл до половины лестницы, когда повернулся и спросил у сердито стоящего
Филипова:
"Слышь, брат, может, у тебя какое пальтишко ненужное есть, чтоб
дырку прикрыть, а то как-то стыдно, честное слово, и ребятишки там ещё во
дворе бегают, увидят - испугаться могут."
Детей Филипов любил, и посему пошёл и вынес гуноту халат своей
жены. "Спасибо брат", - сказал гунот и пошёл вниз по лестнице.
"Не брат я тебе, гунотище поганое!" - крикнул ему Филипов вслед.
Филипов сидел один и бессмысленно водил ложкой по тарелке,
разгоняя кружки жира, оставшиеся от куриного бульона. Час назад он
вызвал слесаря, чтобы тот починил дверь, и сейчас сидел в нервном ожидании.
Слесарь не шёл.
Он перезвонил в бюро, и там ему ответили, что понятия не имеют,
почему слесаря до сих пор нет. Это Филипова злило. Наконец-то, в 13.51, слесарь
появился. Он стоял на пороге и орал в дыру: "Хозяева, хозяева!" - и даже когда
он увидел приближающегося к нему Филипова, он не перестал орать, а,
наоборот, зашёлся ещё громче. И так уже злой Филипов подошёл к нему и
заткнул ему кляпом рот.
Слесарь продолжал мычать что-то неразборчивое. Филипов открыл
остатки двери и впустил несчастного слесаря. "Где был, почему опоздал?
Отвечай", - тоном начальника произнёс Филипов.
Слесарь замычал.
"Чё мычишь, аль дар речи потерял?" - поинтересовался Филипов. -Так
у меня есть разговаривалка", - и Филипов показал на свой кулак. Глаза слесаря
округлились от страха и он замычал ещё больше.
"Ты что же надо мной издеваешься? - процедил сквозь зубы Филипов, -
Или били тебя давно?" Тут уже слесарь не выдержал морального напряжения,
вырвал кляп изо рта и закричал: "Били меня относительно недавно, а вот таких
козлов как ты, Филипов, видел я уже достаточно давно. Ты же мне сам кляп в
рот засунул, как прикажешь мне в этом случае говорить, а?"
"Чего ты на меня орёшь? - возмутился Филипов. - Это я к тебе или ты
ко мне на два часа опоздал, а?"
"И вообще, позволь узнать, милостивый слесарь, откуда ты это моё
имя знаешь?" "Ну ты в натуре кретин, смею тебе, Филипов, заметить,
(Филипова он назвал ещё раз по имени для того, чтобы позлить нахала) у меня
же в бланке написано."
"А, - задумчиво и глубоко мысленно произнес Филипов, - ты ж вроде
как слесарь, а разговариваешь ну прямо как сыщик, честное слово." "А я в
милициии на полставки работаю."- сказал слесарь. "А, ну тогда понятно, чего
ты это так разговариваешь."
"Ладно, чёрт с ним - ближе к телу, вот видишь, у меня тут с дверью
беда приключилась." "Беда приключилась или её приключили?" - поинтересовался
слесарь. "Ну приключил я её, какая разница, чинить нужно вот и все тут пироги,
а приключилась она или её приключили - дело уже третье." "Почему это третье?
Как я посмотрю, так здесь же стреляли, просто так явно никто стрелять не
будет, а если уже случилось - то надо в милицию позвонить, сообщить о
стрельбе, а вдруг пострадавшие есть." Слава богу, хоть кровь успел
вытереть, подумал Филипов, а то бы этот полумент-полуслесарь меня бы сейчас
с потрохами с(ел. Но слесарь оказался простым шантажистом и заявил, что мол
если он, Филипов, хочет, чтобы это дальше него, слесаря, никуда не пошло, то
пусть он в виде подарка преподнесёт слесарю полтину, и тот забудет всё, что
видел. Филипову ничего не оставалось делать, как согласиться .
Слесарь работал недолго, и дверь уже выглядела, как новая. Филипов
пригласил слесаря на чай, и тот согласился, они сидели и пили чай, закусывая
бубликами, точно старые друзья. "Ну что, Филипов, вот мне и пора", - сказал
слесарь, прощаясь. Филипов не без жалости сунул ему обещаную полтину и
проводил его взглядом.
Но когда Филипов закрыл дверь что-то в нём сломалось, что-то не
выдержало, и он метнулся к стенному шкафу.
"Эй, слесарь, - крикнул ему с балкона Филипов, - на, держи ещё один
подарочек." Слесарь удивлённо повернулся и ловко подхватил то, что кинул
ему Филипов. Когда же он раскрыл ладонь, удивление его стало беспредельно
велико: в руке лежала разрывная граната. Он поднял обезумевшие от ужаса
глаза на стоявшего на балконе Филипова .
А тот улыбался ему дикой улыбкой и махал рукой.
Бабахнул взрыв, Филипова обдало горячей волной, а на балкон
приземлилась наполовину обгоревшая полтина .
Филипов ушёл с балкона, так как ничего его более там не интересовало.
Он сидел на кухне, а во дворе слышались тревожные крики и вой сирен.
Филипову всё было безразлично, он пил чай.
В шесть вечера вернулась жена. "Ну, как было на работе, Таечка?" -
спросил Филипов жену, которая прижалсь к нему и нежно его целовала.
Жену Таю Филипов любил примерно так же как детей.
"Неплохо, - ответила она, - а у тебя как, Филипёночек?" "Да как тебе
сказать, - задумчиво произнес Филипов, - нормально вроде, только вот гуноты
опять приходили, доставали по поводу квартиры." "Ну, а ты что?" "Да так,
послал их к чёртовой матери, и всё." "Правильно, правильно. Ой, да, кстати,
насчёт гунотов, сижу я на работе и тут вижу, по улице идёт типичный гунот
в женском халате, ну точь-в-точь, как у меня. Правда, интресно?" "Да, очень."-
согласился Филипов.
Наступил вечер.
Действие 2.
Утро.
Тая ушла, Филипов опять остался один. Ну прямо напасть какая-то,
нечего делать. Он уже изрезал в клочья все газеты, какие только были в его
доме, он пересмотрел все телевизионные программы и сейчас искал, чего же
сделать полезного.
И он нашёл. А нашёл он мусор, который надо было бы выбросить ещё
неделю назад, да никак руки не доходили. И сейчас вот было как раз
подходящее время. Филипов жил на втором этаже, а мусорный бак находился
в двух минутах ходьбы, итого минут пять - вся процедура. А убить он
собирался как минимум минут пятнадцать. Филипов придумал решение
проблемы: он решил зайти в лифт, но никуда не ехать, а ждать, пока кто-
нибудь его не вызовет и потом испугать вызвавшего внезапным криком.
Он уже несколько раз проделывал подобные штуки, это очень хорошо
действовало на старушек: они неизменно хватались за сердце и ахали.
Филипова это страшно веселило. Филипов вышел на лестничную клетку и
вызвал лифт.
Он уже минут десять сидел в лифте, но никто его не вызывал, но
вот наконец-то лифт тронулся, и Филипов, оживившись, начал готовиться
к запугиванию. Лифт остановился, в него зашла маленькая девочка,
соседка Филипова с девятого этажа. Он хотел уж было завопить неистовым
голосом, но, увидев девочку, перехотел, так и остался стоять с поднятыми
вверх руками и растопыреными пальцами, с ужасной гримасой на лице.
Девочка же, ничуть не возмутившись, зашла в лифт, повернулась
к Филипову и спорсила:
"Дядя, ты что, псих?"
"Да нет вроде..." - ответил обескураженный Филипов. "А почему
ты стоишь так странно, будто бы ты псих?"
"Да не псих я вовсе!" - обиженно ответил Филипов. "Очень жаль, -
ответила девочка, - а я так люблю психов и маньяков. Скажи, дядя, а почему
ты в лифте, ведь я знаю, ты живешь на втором этаже, зачем тебе лифт
понадобился?"
И недолго думая, девочка улыбнулась Филипову, коварно
погрозила пальчиком и сама ответила: "Наверное ты хотел кого-то
испугать." Филипову стало нехорошо, ему показалось, что девочка тоже
работает на полставки в милиции, но еще одной граннаты у него с собой не было.
"Откуда ты узнала?" - ошеломлённо спросил Филипов. "Ну вот, я же
говорила, что ты псих!" - как-то радостно заявила девочка.
Филипов понял, что он идёт с девочкой на одной волне и его это
страшно удивило. "Послушай дяденька, миленький, хорошенький, ну даже
если ты не маньяк, не псих, ну притворись, пожалуйста, ну хоть на десять
минуточек, ну притворись, а?" Девочка была светленкая, с бальшим розовым
бантом на голове и громадными голубыми глазами. Она заплакала и сквозь
стенания и хныканье ещё раз повторила ту же просьбу.
Филипов этого больше вынести не мог, голова его шла кругом. "Ну
ладно, ладно притворюсь, - сказал Филипов, - Чего ты хочешь?" Девочка
сию минуту прекратила плакать, заулыбалась Филипову. "Давай, говори
быстрее, чего хочешь?" Девочка начала снимать трусы. "Мы так не
договаривались", - сказал Филипов. Но девочка так страдальчески
посмотрела на Филипова, что он беспрекословно начал расстёгивать ширинку.
Филипов очень любил детей Камера выезжает через крышу из лифта.
Из лифта слышится голос девочки: "Дядя, а ты можешь меня ещё и покусать?"
Голос Филипова (достаточно зло): "Что?"
Голос девочки (моляще) "Ну чуточку, ну самую малость ."
Филипов очень сильно любил детей!
Процедура выбрасывания мусора растянулась на два часа.
Филипов вернулся домой, он был растерян, потрясён, но доволен
случившимся. Он первый раз в жизни почувствовал, что кто-то идёт с
ним на одной волне, кто-то его понимает. Раньше он думал, что мир глуп,
люди пусты, и он единственная индивидуальность, но просто очень серая,
неизвестная никому. Вообще-то Филипов считал, что знаменитым быть плохо,
потому как если ты знаменит, то это значит, что ты порождаешь в людях
какие-то чувства, а он не хотел порождать никаких чувств ни в каких
людях, потому как за людей их не считал. А все думающие обезьяны для
него делились на гунотов и не гунотов. Гуноты были очень плохие,
потому что посягали на его квартиру, а не гуноты были чуть получше,
потому что на квартириу не посягали. Раздался звонок телефона,
который прервал ход его мыслей.
Але.
Да.
А Сеня!
Здравствуй, Сенька.
Почему?
Нет, почему я сука?
Что значит не звонил?
Не мог.
Да, опять гуноты.
Что?
Какая вечеринка, ничего не знаю.
А, жена пригласила.
Ну ладно.
А во сколько?
К девяти .
Пока.
Сеня - старый школьный друг Филипова.
На момент разговора время - час дня.
Сеня сообщил Филипову о предстоящей вечеринке, которую устраивает жена
Филипова , Филипов о ней понятия не имел.
1. Камера наезжает на руку Филипова, кладущую трубку телефона.
2. Камера переходит на муху.
Пятнадцать минут спокойствия, подумал Филипов, "Вот так бы
дальше..." - сказал он, но в дверь уже постучали.
Накаркал.
Иду, иду, кто там?
(Очень настоятельно)
Откройте, милиция!
Вот чудно, вот этого как раз не хватало.
Да!
Перед ним стояли двое, один низенький в сером клетчатом
костюме и с детским глупым лицом, второй - двухметровый гигант в серой
шенели и с каменным лицом убийцы.
"Старший следователь по особо важным делам, Седюков." "А это кто?"
- Филипов ткнул пальцем на громилу. "А это так, для солидности, хочу
чтобы думали, что у нас вся милиция с его телом и моими мозгами." -
Филипов с ужасом представил себе эту картину.
"Так чем я могу помочь?" - спросил нервно Филипов. "Не знаю," -
ответил мент. "Ну а чего тогда вы пришли?" "Понятия не имею" -
ответил даунообразный милиционер. "Ну тогда прощайте", - сказал
Филипов и закрыл дверь.
"Странно это всё", - подумал Филипов, когда входил в комнату.
Милиция просто так никогда не приходит.
Филипову этот приход не понравился.
Минут через десять опять постучали в дверь. "Ну кто там ещё?" -
злобно крикнул Филипов. На пороге оказалась уже знакомая парочка
милиционеров. "Что, вспомнили?" - ехидно спросил Филипов. Менты
переглянулись, по их растеряным лицам было видно, что нет. "Э... Э... мы...
тут... это, а у вас случаем огоньку не найдется, а?" "Найдётся, найдётся!"-
злобно ответил Филипов и пошёл на кухню за спичками, он подкурил менту
и, попрощавшись, закрыл дверь.
Десять минут спустя в дверь застучали вновь. "Ну, что ещё?" -
спросил он у уже опостылевших ему ментов.
"А я вспомнил, а я вспомнил!" - радостно заголосил низенький,
а его горилообразный приятель зашёлся гробовым смехом.
"Ну и чего вы хотели?"
"Тут вот, можно войти?" "Нет!" - резко ответил Филипов.
"Ну ладно, тогда так поговорим", - ответил низенький. "Тут вот
вчера погиб слесарь из вашего жилкома, вы об этом что-нибудь слыхали?"
"Нет, ничего не слыхал", - ответил Филипов. "Это очень странно," - сказал
милиционер, - "потому что нам сказали в жилкоме, что ваш вызов был
последним." "Он ко мне не дошёл." "Это тоже очень странно, потому что
соседка видела его входящим в вашу дверь."
"Скажите, Седюков, а как он умер, где он умер?" "Да вот, это-то
как раз и есть самое странное, он взорвался." "Как взорвался?" "Очень
просто, от разрывной гранаты, хе-хе, в щепки разлетелся!" - добавил
громила таким басом, что в корридоре вылетели стекла. "А как вы вообще
опознали, что это он?" "По голове, всё разорвало, а голова осталась, по ней
и опознали - вот, смотрите, как хорошо сохранилась головушка-то." И он
достал голову слесаря из большей войлочной торбы, стоявшей у него
под ногами.
"Чудо, правда?"
"Да, точно чудо", - согласился Филипов.
"Так, хорошо, а почему же вы всё-таки ко мне пришли?" "Ну
согласитесь, милостивый Филипов, к кому же, как не к вам, мне приходить?
Вы ведь его последним видели." "Не видел." - стоял на своем Филипов.
"Не надо отпираться, вас никто не обвиняет. Тут же и дебилу ясно, что вы
его убить не могли - ну посудите сами, откуда у вас граната, а? - и он
хихикнул - Ну откуда? Где вы их храните, не в шкафу же." "Да, верно, -
подтвердил Филипов, - не в шкафу."
"Хотя вот тоже вопрос, если не вы его убили, то кто тогда? Не
Пушкин же?" "Да, не Пушкин", - опять подтвердил Филипов. "Ну, ладно,
пойдем мы лучше, а то что-то мы заговорились с вами, а нам работать пора.
" И они развернулись и пошли к выходу. "Эх, хороший человек был слесарь..."-
грустно произнес следователь .
"Да, наверное..." - опять согласился Филипов.
Филипов пил чай, позвонила Тая, сказала, что пригласила гостей на
вечеринку и сообщила, что у них на работе произошёл очень странный
случай, но какой точно, она не помнит. Филипов начал готовиться к
вечеринке. Он вообще любил вечеринки. Но вот опять зазвонил телефон.
Але.
(На другом конце провода тяжело дышат.)
Але - кто это?
(Истерично, но не криком.)
Хорошая квартирка у вас, Филипов, в ней бы жить да жить.
(Филипов, достаточно испуганно.)
Слава богу, не жалуюсь.
(Филипов, поняв с кем он разговаривает, уже более нахально.)
Скажите мне, дружки гуноты, а не приходил ли к вам мой один знакомый - такой
с дырой на брюхе?
(С другого конца провода.)
Ну, падла, ты еще поплачешь, ты ещё, сука, за это ответишь.
(Филипов.)
Больно боюсь вас, сучье племя. (С другого конца провода.)
Ну прости, коли что!
(Филипов)
Бог простит, коли что!
....................................
Действие 3.
Филипов был зол, страшно зол, разговор его напряг и расстроил.
Ожидание прихода друзей его уже не так радовало, но всё же он был в
нетерпении.
Своих друзей Филипов видел достаточно редко, и когда видел, был
страшно рад, а тем более сегодняшний приход должен был бы быть для него
сюрпризом, сюрпризом, если бы не подлый звонок Сени, который расстроил
все благие замыслы Таи.
Девять !ровно).
В дверь постучали. "О, друзья!" - радостно сам себе крикнул Филипов
и помчался открывать дверь. За открытой дверью оказались трое, двое
мужчин и одна женщина, все были с цветами и коробками конфет одной фабрики и
одного сорта. Филипов поймал себя на мысли, что раньше этих людей никогда
не видел. "Филипушка, Филипчёночек, Филипуля - так, родной, мы с тобой давно
не виделись, что ты, наверное, успел нас подзабыть."
Филипов !ошарашенный) признался, что в принципе - да, он их слегка
не помнит.
"Да это не проблема! - кричал блондин в сером костюме поверх бело-
красной футбольной майки под номером 5. - Мы сейчас всё вспомним, как молодые
были, как водку пили!" !Филипов до сих пор находится в полной ошарашенности,
он в действительности не помнил ни одного из этих людей.) "А приходы, наши
приходы помнишь?" Филипов не помнил никаких приходов, но одновременно
ему было неудобно, что он не помнит своих собственных друзей, и поэтому,
когда он услышал предложение блондина познакомиться по новой, жутко
обрадовался. "Итак, продолжал блондин, !вся тройка уже успела втиснуться
в квартиру, и разговор происходит в большей комнате) я Лёня, это Лена, а это
Лёва, а ты Филипов." Филипова радовало то обстоятельство, что хоть кого-то
из только что названых людей он знал. Лёва и Лена, до этого стоявшие
неподвижно, улыбнулись какой-то машинальной потребительской улыбкой и
протянули Филипову букеты и пачки конфет. "Польщён..." - пролепетал Филипов
и положил конфеты на стол. "Присаживайтесь, что ли." - проявил свои хозяйские
качества Филипов. Лена и Лёва увалились на диван, а Лёня остался стоять. "Ах,
Филипов, а ты знаешь, ведь мы у тебя на этой квартире впервые." Филипов
отметил для себя, что действительно давно не видел своих друзей, потому
что живёт на этой квартире уже девять лет. "М-да..." - подтвердили двое
сидящих на диване и синхронно качнули головами. "Послушай, Филипов, какая
потрясная у тебя хата, нам бы такую." "А вы что, живёте вместе?" -
поинтересовался Филипов и застыдился, что не помнит этого. "Кто? Мы? -
удивлённо спросил блондин. - Да ты что?" - и он разразился смехом. "Ну ты
даёшь, мы на одной квартире, ха-ха-ха." - его друзья тоже захохотали, и
Филипову ничего не оставалось, как их поддержать. "Мы на одной хате!" -
не унимался блондин - "Да нет же, это я и Таня на одной хате." "А они? А они
так - сами по себе. Правда?" И парочка опять синхронно кивнула .
"Послушай, Филипов, а ты что, ещё кого-то ждёшь?"
"Да, вообще-то ещё Сенька должен подойти, и Тая с работы ещё не
вернулась." "Какой Сенька?" - удивлённо спросил блондин, и парочка странно
переглянулась. "Ну Сенька, ну, помнишь, Сенька из моего класса!" "А, Сенька!.." -
как-то радостно вскрикнул блондин, - "Конечно, помню," - он повернулся к
парочке и сказал: "Ребята, это же Сенька, ну помните, Сенька." Парочка,
наверное, вспомнила, кто такой Сенька и радостно закачала головами, Лена
тоже повторила: "Сенька, Сенечка - кто же его не помнит, весельчак такой...
" И теперь, когда все всех вспомнили, мир и спокойствие разлились по телу
Филипова. "Ребята, может музычку послушаем, потанцуем там, выпьем
слегка?" - предложил Филипов .
"Класс! - завопил Лёва. - Ты, Филипов, голова, и всегда таким был.
" Филипов пошёл ставить музычку !муха кружилась над лампой). Заиграла
музыка, и в этот момент в дверь постучали. "О, вот и Сенька пришёл!" -
радостно (Филипов очень обрадовался тому, что пришёл Сеня, потому что
до сих пор его не покидало неприятное ощущение того, что эти люди ему не
знакомы). "Сенька!.." - подхватила вся троица и помчалась открывать дверь.
Сенька пришёл как всегда не один, кроме Таи, которую он встретил в автобусе
с ним была ещё и его новая подружка, блондинка средних лет. "А, Филипов... -
как всегда равнодушно произнёс Сеня. - Мы тут вот к тебе на вечеруху пришли
- примешь?" - совершенно серьёзно, без доли иронии, произнёс он. "Приму,
приму, конечно!" - радостно завопил Филипов, и перед тем, как Сеня успел
войти в комнату, ткнул в него пальцем, как бы останавливая, потом левым
глазом начал косить в сторону троечки и дико подмигивать. "Ты чё, Филипов,
с дубу рухнул - чё ты хочешь, говори прямо. Сейчас, ребята, вы тут веселитесь,
а мы с Сеней на секундочку", - и он потащил ошарашенного Сеню в ванну.
Разговор в ванне.
(Камера каждые шесть секунд перемещается по пунктам: лицо Сени, лицо
Филипова, верхний левый угол ванны, нижний правый угол ванны.) "Послушай,
Сеня, - нервно залепетал Филипов, - тут такое дело вышло, ты не знаешь точно,
кто должен был на вечеруху прийти?" "Да нет..." - удивленно промолвил Сеня, -
"А в чем, собственно, дело? " "Да ты понимаешь, - и Филипов нервно оглянулся,
- те трое, понимаешь, те трое..." - и он мотнул головой в сторону двери. "Кто ?
Кто? Гости, что ли?" "Да-да, гости, будь они прокляты!""Ты их знаешь?"
"Нет, вроде никогда не видел, а что?" "Да в том-то и дело, что я их тоже
никогда не видел." "Как так? Филипов, ты в себе? Ты здоров?" "Да, полностью",
- сказал Филипов и даже показал Сене справку медицинского осмотра . Сеня
посмотрел на справку, на ней в левом верхнем углу стояла лиловая печать:
"Всем заинтересованным - оный абсолютно здоров". "В таком случае - дело
сложное, нужно подумать..." - сказал Сеня, возвращая справку Филипову.
"Что ты всё думать, академик чёртов."
"Что делать будем?" "А чего это, собственно, тебя так беспокоит?" "Что
"это"?" "Ну то, что ты их не знаешь." "Ты что, рехнулся, Сеня? Как это, чего
меня беспокоит, незнакомые люди у меня в хате, а меня это не должно
беспокоить?" "Сеня, тебя бы это беспокоило, что у тебя какие-то незнакомые
мудаки на хате тусуются?"
"Да нет, не очень, а чего тут беспокоиться, они что, воруют что-то, или, может,
буйные какие." "Да нет вроде." "Но ты понимаешь, в чём тут дело, меня бы это
тоже не беспокоило, но они утверждают, что они меня знают, и что мы с ними
якобы друзья." "Я говорю "мы" потому, что они утверждают, что они и
тебя знают."
"Как меня?" - удивлённо спросил Сеня. "Меня? Не может того быть, у меня
память на лица отличная, а я из них никого в жизни не видел." "Слушай,
Филипов, а может они шпиёны какие?" "Ты знаешь, Сеня, я об этом как-то
сразу не подумал". "Вот дела..." "Что делать, Филипов, будем?""Может, в
ментовку позвоним, пусть они с ними разбираются." "Ну да, в ментовку!
Ментовка раньше тебя в дурку сдаст, а потом только с ними разбираться
начнёт." "Да, дела..." "А может, мы их сами развертим?" "Или что же мы, не
Джеймсы Бонды?" "Точно, давай мы их сами сначала покрутим, а потом
решим, сдавать их в ментовку или нет.""Слушай, Сенька, тут проблема есть
одна, на Таю я положиться могу, а вот эта твоя блондинка не проболтается?"
"Нет-нет, ты что, она своя в доску!" "Ну ладно, верю." "Пошли?""Ну, с
богом!" - сказал Сеня, и они двинулись в комнату.
Действие 4.
В комнате веселье шло горой, все танцевали и бесились, на столе
стояла уже наполовину опорожнённая бутылка шампанского и на четверть
- водки.
Сеня и Филипов появились в дверях, как два цербера, с жуткими
оскалами на рожах.
Сеня медленно проследовал к столу, а Филипов к стеному шкафу .
Всё произошло в мгновение ока. Филипов открыл дверцу шкафа,
из-за которой извлёк винтовку, а в это время Сеня поднял со стола бутылку
лимонада якобы с целью выпить.
Филипов молниеносно вскинул винтовку вверх и пальнул:
"Ни с места, падлы!!!!" - заорал он, и в эту же секунду Сеня влупил
со всего размаху Лёве по голове бутылкой. Лёва рухнул как подкошенный,
бабы истошно завопили, разбегаясь в разные стороны. "Я же сказал: ни с
места!" - заорал истошно Филипов и направил винтовку на публику. Бабы
опять заорали. "Заткнитесь, суки!" - крикнул Сеня, стоя с разбитой бутылкой
в руке и рожей Матросова, собирающегося вот-вот прыгнуть на дзот. "Тая!"
- позвал Филипов. - "Иди на кухню, принеси бельевую верёвку!"
Тая, совершенно ошалевшая от всего происходящего, машинально
повиновалась и пошла на кухню за верёвкой. Через секунду она вернулась
с мотком в руках. Сеня откинул остатки бутылки и поставил три стула
спиной к спине, потом подбежал к испуганной до смерти Лене и потащил её к
стулу. "Нет, не надо, пожалуйста, не надо!" - в предсмертном ужасе закричала
Лена. Глаза Сени налились дикой злобой и стали похожи на бычьи. "Ори, ори,
сука, это меня жуть как возбуждает!" - тоже заорал Сеня. Лена в
предобморочном состоянии завертела головой в попытках найти защитника,
и он нашёлся. Лёня было рванул на Сеньку, но тут же упал, так как Филипов
ловко встретил бегущего прикладом по зубам.
"Я же сказал, не орать!" - неистово завопил Филипов, и все заткнулись.
Когда же Сеня закончил привязывать к стулу Лену, Филипов
отложил в сторону винтовку и помог Сене привязать двух красавцев тоже
находившихся в состоянии полного отключения.
"Хух..." - смахнул пот со лба Сеня .
"Ну что, всё?" - спросил Сеня Филипова .
"Да, пожалуй всё", - утвердительно кивнул головой Филипов, и два
героя двинулись к столу отхлебнуть водочки для успокоения.
В комнате сцена была бесподобна. Гоголевский приезд ревизора - ничто
по сравнению с ней. Все, кроме Филипова и СениБ находились в полнейшем шоке.
"Тая, принеси мне воды, подмети стекло и штукатурку." На этот раз
вывести из шока Таю было намного тяжелее. Филипов подошел к ней и плеснул
из стакана воды ей в лицо, она, очухавшись, пошла выполнять приказание. Когда
Тая закончила, наступил момент начала допроса. Филипов достал из шкафа
нашатырного спирта и начал приводить в себя защитника Лены и жертву
лимонадной бутылки. В комнате положение не измениось. Тая и блондинка стояли
как статуи. Дружки медленно приходили в себя. Лена безумными глазами
оглядывала Сеню и Филипова, которые нависли над ней с ватой, пропитанной
нашатырным спиртом, как следователи НКВД. "Ну чё, колоться будешь?" -
спросил грозно Сеня. "А что, есть чем?" - как-то не туда куда нужно ответила она.
"Чё?" - обалдело спросил Сеня. "Да она ещё не пришла в себя", - пояснил
сразу же всё понявший Филипов .
"А..." - глубокомысленно прознёс Сеня и ткнул Лене вату с нашатырём под
нос, та дёрнулась, и, как в фантастических фильмах, глаза её тут же прояснились и
она пришла в себя полностью, параллельно с ней пришли в себя и её дружки. Лёня и
Лёва со стоном поднимали головы. "А, вот и наши герои проснулись!" - радостно
произнёс Филипов и, повернувшись ко всё ещё находившимся в шоке дамам,
расплылся в комедийной улыбочке и провёл рукой, показывая, кто именно проснулся.
"Что вы от нас хотите, зачем вы нас привязали, отпустите нас,
пожалуйста! " - слова были произнесены с такой болью, с таким испугом. "Ой-ой, -
простонал Филипов, - вы слышали сейчас взрыв - так это моё сердце просто
разорвалось от сострадания." Сеня молниеносно придвинулся к сидящим. "А ну,
колитесь, кто такие и чего хотите", - злобно произнёс Сеня. "Мы?" - удивленно
произнесли они хором - "Мы друзья, пришли на вечеринку, я .. ... .." "Это мы уже
слыхали, - прервал Лёву на полуслове Сеня, - раскажите нам чего-нибудь новенького,
того, чего мы ещё не слыхали. Например, почему это если вы нам друзья, мы вас
никого не знаем?" "Да как же вы это нас не знаете? Знаете вы нас прекрасно,
просто, может быть, подзабыли, мы же с вами давно не виделись."
"Может, они правду говорят..." - вдруг вступилась за них очнувшаяся
Тая. "Ага, правду, знаем мы эту правду!" - сказал ехидно Сеня. - "Они не друзья,
они шпиёны!" - злобно выкрикнул Филипов и грозно потряс в воздухевинтовкой,
которую уже успел подобрать.
"Вы что, серьёзно? - спросила блондинка, до сих пор стоявшая тихо. - Какие
же они шпиёны - вы что, шпиёны же должны быть все высокие, стройные, в чёрных
очках, с пистолетами на боку."
"А она права, - сказал Сеня, - ведь правда, ни пистолетов, ни шляп, ни
плащей, на шпиёнов они вовсе не похожи." "Да, - многозначительно произнёс
Филипов, - но если они не шпиёны, но и не друзья нам, то кто они тогда?" "Странное
дело..." - подтвердил Сеня. "Ну и чё делать собираешься?" - растерянно спросил Сеня
у Филипова. "Да, что вы с нами теперь делать будете?" - спросили сидящие
неизвестно кто, привязанные к стулу.
"Не знаю... - честно ответил Филипов. - Никогда раньше в такой ситуации
не оказывался, откуда я знаю, что делать. Может, отпустим их?" "Не, нельзя, -
убеждённо ответил Сеня. - Если мы их вот сейчас вот развяжем, то как на нас
люди потом смотреть будут?"
"Да, точно, люди плохо посмотрят", - опять согласился Филипов.
Наступила минутная пауза..........
Из неё всех вывел стук в дверь. "Ух ты, кого это там еще нелёгкая
несёт?" - удивлённо воскликнул Филипов и посмотрел вопросительно на Таю.
"А я откуда знаю?"
(Кстати, замечу: хорошая рифма вышла Таю - знаю)
Филипов пошёл открывать дверь .
То, что увидел Филипов за дверью, поразило его до глубины души .
А за дверью стояла лифтовая девочка, но только бантик на ней
теперь был алый.
"Тебе чего?" - спросил весьма удивлённый, я бы сказал даже охуевший,
Филипов. "Здравствуй, дядя маньяк, я тут вот к тебе зашла, у тебя же ведь
сейчас праздничек идёт". - как то демонически произнесла она. Филипову не то
что поплохело, ему так подурнело, что он чуть не повалился на пол. А девочка
тем временем нахально пробралась в квартиру и, зайдя в комнату, сказала:
"Здрасьте всем." Потом она подошла к сидящим и спросила: "Ну что, братцы
кролики, не сладко вам, а кто ж вас заставлял к дяде маньяку докапываться?"
В комнате на сей раз воцарилась именно Гоголевская Тишина. Тая первая вышла
из забвения: "Какой такой маньяк, и вообще, кто ты такая?" "Маньяк, -
совершенно равнодушно произнесла девочка, - муженёк твой, а я тоже маньяк,
но только маленький, не такой как он. И мы ещё с ним друзья." Тая снова впала
в состояние шока. "Очень хорошие, правда, не очень старые."
Тая рухнула на пол.
Все смотрели то на девочку, то на Таю, а сидящие почему-то боязливо
переглядывались и вжимались в спинки стульев. "А, - злобно протянула
девочка, - боитесь? Не бойтесь, не покусаю," - и она нежно погладила Лёву по
волосам. "Хотя могу, - добавила она, - вот так!" - она достала из-за спины
плюшевого мишку: "ГАВ-ГАВ-ГАВ", - залаяла девочка и, вцепившись в мишку
зубами, начала его ожесточённо кусать.
Лена заорала, Лёва отдёрнул голову и вжался в спинку стула. "А, а,
получилось!" - радостно закричала девочка и закружилась с наполовину
разодраным мишкой в танце.
В этот момент в себя пришёл Филипов, который, войдя в комнату,
понял, что в ближайшие сто лет его ничего ни удивить, ни испугать не может .
"Ты что это натворила?!" - остановил он за плечо беснующуюся
девочку?
"Ничего, ничего!" - продолжала кружиться она, вырвавшись из
рук Филипова.
"Как так ничего?" - спросил Филипов указывая пальцем на лежащую
на полу Таю.
"Ну, подумаешь, беда какая - зато повеселились от души - правда?" -
и она посмотрела на Филипова глазами, полными убеждённости, что и он
думает точно так же . "Ни хрена себе повеселились, что-то мне не слишком
весело", - сказал действительно опечаленный Филипов. "Да плюнь ты на них, -
сказала девочка, - лучше, дядя, давай выпьем." - и она подбежала к столу, с
которого схватила остатки водки и обильно глотнула.
Филипов тоже подумал, что лучше будет ему выпить, и тоже изрядно
глотнул из бутылки .
Минут пять они стояли молча, осматривая комнату. "Ну и что делать
со всем этим будем?" - спросил Филипов. "Да ничего..." - как-то безразлично
ответила девочка, которую больше сейчас интересовал плюшевый медведь.
Филипова бездействие не устраивало. Он подошёл к Тае и хлестнул её по лицу,
та встрепенулась и начала приходить в себя. Когда же она, полностью придя
в себя, уселась на полу, Филипов выдал уникальнейшую фразу: "Ну как тебе,
вечеринка проходит, по-моему очень даже." Тая подняла на Филипова глаза и
засмеялась, причём таким нормальным, здоровым смехом, как будто бы Филипов
сейчас напомнил какую-то безумно смешную историю из их семейной жизни.
Филипов тоже засмеялся, а девочка посмотрела на них, потом показала их медведю
и сказала (как я понимаю, тоже медведю): "Ты видишь, миша, мы не ошиблись, они
действительно маньяки."
В дверь постучали, но Филипов из-за смеха никакого внимания не обратил,
одновременно все в комнате пришли в себя: Сеня стоял со своей блондинкой посреди
комнаты и молча смотрел ей в глаза, тройка псевдо-шпиёнов сидела на стуле и
безумными глазами осматривала хозяев и гостей .
В дверь постучали настойчевей. "Надо открыть..." - произнесла девочка с
таким же, как и раньше, безразличием. Но никто никак не отреагировал на её призыв.
"Открыть бы..." - ещё раз, но уже громче сказала девочка. Тот же эффект. Тогда она
замахнулась и кинула мишку в смеющегося Филипова, это подействовало.
Филипов повернулся к девочке и, всё ещё посмеиваясь, спросил: "Ну чего тебе?"
"Стучат, открыть надо б..." - в третий раз повторила она. Филипов, наверное,
понял, что действительно стучат, и что действительно пора бы открывать.
Он развернулся к публике и сказал, что сейчас пойдет откроет и тут же
вернётся.
Только выйдя в коридор, он понял, что никто к нему в такое позднее
время не собирался, и те кто пришли - гости незваные. В дверь опять
забарабанили, забарабанили как-то настойчиво, угрожающе. Филипов
открывал дверь в ожидании неприятностей. И они действительно оказались
за дверью: на пороге стоял главный следователь Седюков. "Добрый
вечер, милостивый Филипов, - по-идиотски улыбаясь сказал тот, -
вы понимаете, я тут вот подумал зайти к вам, вы же мне не звоните, весточки
не оставляете, хотя и обещали," - хитростно скривил рожу Седюков, - "а то
понимаете, дело-то серьёзное, я бы даже сказал, что очень серьёзное,
человека, вот, гранатой разорвало, а вы мне даже не звоните." Филипова
ошарашило подобное заявление, он стоял как вкопаный, не зная что и
ответить. "Да ладно вам, Филипов, не огорчайтесь, пойдёмте-ка, поговорим
лучше." "Где поговорим?" - рассеянно ответил Филипов. "Ну как же где, у
вас, родненький, и поговорим, не на улице же мы встретились, а всё-таки у
вас на квартире." "Да-да, конечно... - пролепетал Филипов, - не на улице,
конечно, но... но ко мне нелзя." "Ой, милостивый Филипов, к вам никогда
нельзя, вы, родненький, всегда заняты чем-нибудь, может, созданием
новой какой бомбочки, ха-ха..." - ехидно усмехнулся Седюков. - Да вы не
бойтесь, я так шучу просто." "А, шутите, - вставил Филипов, - нехорошие
у вас шутки, Седюков, но ко мне действительно сейчас ну никак нельзя."
"Понимаю, понимаю, - деловито ответил на это Седюков, - но и на такой
случай у нас решение имеется, - и Седюков полез в нагрудный карман
своего пиджака, - сейчас, сейчас, - кряхтел он роясь в недрах кармана, -
имеется, имеется..." - и Седюков выудил помятый бланк. "Вот и
решеньице!" - Седюков ткнул бланком Филипову в нос, на бланке чётко
было написано, что Филипов обязан явиться в отделение милиции на
допрос. "Ну как, так что вы решаете, Филипов, у вас на квартире или у
меня в отделении?" "Лучше уж у меня на квартире, чем у вас в
отделении..." - задумчиво ответил Филипов и нервно начал думать, как
же он будет объяснять всё, что происходит у него в комнате.
"Ну вот и чудненько!" - сказал Седюков и зашёл в квартиру,
Филипов последовал за ним. "Только вот что, Седюков, давайте поговорим
на кухне, а то у меня в комнате гости, беспорядок, будут мешать." "Ну
давайте на кухне", - как-то безразлично ответил Седюков. Из комнаты
на Филипова и Седюкова вывалился ржущий Сеня: "Филипов, а ты это
чё не с нами... о, - радостно добавил он, - да я вижу, что ты с другом, с ещё
одним?" - начал подмигивать Сеня Филипову. "Друзьям мы всегда рады,
- затянул Сеня, - проходите, проходите, милости прошу к нашему шалашу..."
- начал было Сеня. "Сеня, Сеня, Сеня, успокойся, - ответил Филипов, - этот
человек нам не друг..." "Ну почему же не друг, - вмешался тут Седюков, -
может мы с вами, дорогой Филипов, и подружимся." "Может и подружимся
когда-нибудь, но сейчас мы с вами по делу, а не на вечеринку ко мне пришли."
"А, да-да, точно, - серьёзно ответил Седюков, отодвигая уже начавшего его
обнимать Сеню, - нет, друг Сеня, мы здесь действительно по делу и по очень
важному делу." "Ну, как скажете, как скаж ете," - замахал руками, как бы
отнекиваясь, Сеня, - но если что, - уже серьёзно продолжил Сеня, обращаясь к
Филипову, - то я тут вот рядом." "Хорошо, Сеня, хорошо, я позову тебя, коли
что," - ответил Филипов.
Они зашли на кухню.
Диалог между Филиповым и Седюковым (допрос).
Седюков на стуле возле стола.
Филипов на втором стуле напротив Седюова.
Кипит чайник.
На столе бутылка вина и два стакана, полпачки конфет.
Седюков после работы, пить ему уже можно.
"Ой, Филипов, Филипов, хороший ты человек, сердечный, вот
друзья к тебе приходят, любят значит, вот и меня ты к себе пригласил,
можно сказать, чужого человека в дом привёл. Ты же, Филипов, обо мне
ничегошеньки не знаешь, ведь правда, не знаешь?" "Ну не знаю", - раздражённо
огрызнулся Филипов. Ему на разглагольствования Седюкова было, мягко
сказать, плевать, его интересовало исключительно то, что творилось сейчас
в комнате, и то, чтобы поганый мент Седюков туда не смог добраться. "Ну вот,
Филипов, подумай сам логично, - продолжал Седюков порядочно отхлебнув из
стакана, - за что тебе меня любить? Не за что..." Филипова поразило то, что
Седюков обладал вот такой вот стопроцентной железной логикой. "Да не за
что мне тебя любить, Седюков, как же я могу тебя полюбить, если, как ты сам
сейчас сказал, я тебя второй раз вижу, ни хрена о тебе не знаю и всё, что ты мне
до сиих пор принёс, - только головную боль." "Как так, головную боль, ойй-ой-ой,
как нехорошо-то получилось, ай-ай-ай-ай, как это я так вот человека расстроил!" -
и Седюков даже уронил слезу и, естественно, запив горе до конца, потянулся
за новой порцией, он почему-то решил не наливать из бутылки, а начал хлебать
из стакана, предназначенного Филипову.
"Вот, Филипов, давай, брат, это, помиримся, выпьем, поговорим по
душам, познакомимся получше, может даже и подружимся, ведь чем чёрт
не шутит." Филипов тоже подумал, что, мол, чем тут чёрт только не шутит и
решил выпить с ментом, чтобы отвести от себя подозрения (Филипов почему-
то не доверял менту и считал, что тот его подозревает и, естественно,
чертовски боялся). Филипов подсел за стол и налил себе стакан, чокнулся
с ментом и выпил. "Филипов, вот скажи, ты веришь в переселение душ, там
в загробный мир всякий?" "Нет, не верю", - сухо ответил Филипов и
потянулся наливать ещё стакан. "А я вот верю", - как-то удовлетворённо
произнёс Седюков.
"И понимаешь, в чём тут дело, - он озабоченно щёлкнул языком, -
слесарь, тот которого гранатой разорвало, он у нас работал на полставки,
ну не серьёзно, не следователем, конечно, но всё же. И в тот вот как раз день,
когда его убило, он, значит, в два должен был появиться у меня и заступить
на смену, но как ты сам понимаешь, не заступил. Ну я, конечно же,
разволновался страшно, пошёл в ЖЭК звонить, а там мне говорят, мол,
вышел на вызов и не вернулся еще, я их спрашиваю, а давно ли вышел и
когда должен был вернуться, а они мне отвечают, что, мол, давно и уже
должен был сто лет как вернуться, и в этот самый момент на меня как
будто бы скала рухнула, и я понял, что он взорвался, понимаешь, Филипов,
не умер, не застрелен, а взорвался."
Филипов понял не то, что слесарь взорвался, а то, что он сходит
медленно, но верно, с ума, и это ему не нравилось, совсем не нравилось.
Почему он сходит с ума, он не знал, но предполагал, что причина этому -
Седюков.
"Прости, Седюков, я сейчас вернусь." - Филипов двинулся по
направлению к комнате, он открыл дверь& в центре комнаты стоял Сеня
с ружьём в руках, а все остальные сидели в центре на полу.
Чё происходит?
Да ничего не происходит, вот видишь, держу тишину .
Сеня, "держу тишину" - это не по-русски .
Ну и что, что не по-русски, зато это моё держание помогает тебе
разговоры разговаривать.
Слушай, Сеня, у нас тут ещё одна проблема возникла.
Что, как, какая проблема ?
Да мент этот сраный, мне кажется, что он не мент вовсе .
А чего тогда?
Напрягает он меня, падла, говорю тебе - не мент он, вот и всё тут.
Не мент, не мент! - вмешалась девочка и помахала в воздухе
плюшевым медведем.
А ты откуда знаешь?
А я его видела вчера утром возле подъезда с ещё одним странным
типом в женском халате и чёрной шляпе.
Ну подумаешь, - вмешался тут Сеня, - может, он у какого соседа допрос вёл.
А чего тот в халате? - не отставала девочка.
Ну, может, мусор выносил, или за почтой спускался.
А чего у него халат в крови был?
Чего?! - завопил Филипов низким шёпотом, - Как в крови, чего в крови?
А это тебе, дядя маньяк, лучше знать, это же ты ему пузо прострелил.
Филипов попросту обалдел.
А ты откуда знаешь?
Видела.
Где видела?
Ага, так я вам и рассказала.
"Филипов! - взмолилась совершенно обалдевшая от этого разговора
Тая. - Филипов, миленький, скажи, что это она несёт, кому это ты пузо прострелил?"
"Не мешайся, женщина, не видишь, у нас тут проблемы: с одной
стороны липовые друзья, с другой - липовый мент, а ты про животы какие-то.
Подумаешь, живот прострелил, ну и что?"
"Как, как "ну и что", это же подсудно!" "Да никакое не подсудно,
гуноту прострелил, гуноту." "Постой, но ведь тебя посадить могут..." -
залилась слезами Тая. "Не могут, потому как он не пойдёт никому рассказывать."
"Это почему это вдруг не пойдёт?" - заливаясь слезами, сквозь рыдания
промямлила Тая.
"Потому как не пойдёт, и всё тут."
"Лучше давай подумаем, что делать будем с этим ментом липовым и
дружками этими?" - и он ткнул пальцем на сидящих на стуле "дружков". Те
посмотрели на него глазами, полными горя и ужаса.
"Скажи," - Филипов обращался к девочке, - "ты не помнишь, о чём они
там возле парадного говорили?" "Не помню, говорили они долго, помню
только, что тот, в халате, которого ты прострелил, просил у дяди
милиционера добить его."
"Ну, а тот что?"
"Ну, а тот плюнул ему в морду и сказал, что за такое ему не только
пули, ему на него и плюнуть жалко."
"Ну, а тот что?"
"Ну, а тот на колени упал, за рукав того схватил, умолял, плакал."
"Ну, а мент?"
"А мент его оттолкнул и ногой ещё пнул."
"Ах, он сука, живодёр проклятый, человек умирает, добить просит, а
он ему не только что не помог, а ещё и ногой пнул! - вмешался в диалог
возмущённый происходящим Сеня. - Да таких как он, я, блин, вот этими
руками в клочья рвал."
На кухне что-то грохнулось, в комнате воцарилась тишина .
"Филипов, ути-пути-пути... - раздался голос Седюкова, - где
ты, мой маленький, где ты, мой хороший?"
Сеня, девочка и Филипов переглянулись.
1. Камера выезжает из комнаты.
2. Камера перемещается по левую руку от Седюкова, идущего по коридору.
3. У Седюкова в руке пистолет.
4. Лицо у него жуткое, ехидное, он продолжает звать Филипова.
5. Свет приглушённый, жёлтый.
Филипов посмотрел на Сеню, потом на девочку, та радостно и
одновременно как-то коварно заулыбалась и поползла на коленях к двери,
волоча за собой медведя.
Сеня рванулся к сидящим в центре и оттащил подальше от двери,
девочке он пискнул коротко, но строго: "Отвлекай!"
Когда Седюков подошёл к двери, в комнате кроме музыки никаких
звуков не было& он вытянул руку с пистолетом по направлению к двери,
а второй осторожно её приоткрыл. То, что он обнаружил за ней, поразило его.
В комнате было пусто, только возле двери сидела девочка и
игралась с рваным плюшевым мишкой .
Она повернула на него своё ангелское личико и глаза её округлились
от страха. "Ты что тут, одна?" - не найдя ничего лучше в подобной ситуации
спросил Седюков. Она поднялась на ноги и, сделав шаг по направлению к
Седюкову, сказала как-то очень горестно: "Одна, ох, совсем одна." Девочка
стояла прямо возле Седюкова и головой доходила ему до паха. Она подняла
голову, посмотела на озадаченного Седюкова и, положив ему руку на пах,
медленно поглаживая, опять повторила, что она совсем одна. Седюков
недобро ухмыльнулся и начал было наклоняться к девочке, похотливо
разинув рот. "Ах, дядя, дядя, вы такой..." - с завистью сказала девочка
продолжая поглаживать Седюкова между ног.
"Жаль..." - добавила она и со скоростью молнии метнулась на
шаг назад .
В ту же секунду девочка нанесла кулаком Седюкову удар в пах.
Удар, наверное, был не очень сильный, но, по правде говоря, сильный и
не нужен.
Седюков ахнул и согнулся три погибели.
"Ух, стерва!.." - прорычал он, наливаясь бордовой краской.
Он попытался потянуться вслед за ней, но не смог: слева из-за
двери на него выскочил Сеня и врезал по кумполу, и врезал уже намного
сильнее, чем девочка.
Седюков свалился как подкошенный.
С другой стороны на него выскочил Филипов и начал пинать ногами,
к нему присоединилась девока. Она с ожесточением била маленькой, в красной
туфельке, ножкой.
Через пятнадцать минут сцена выглядела примерно так: посреди
комнаты сидела тройка "друзей", к ним ещё присоединился Седюков с разбитой
в кровь мордой. Над ним нависал Сеня, дыша перегаром, и гнусно ухмылялся.
Вместе с ним стоял Филипов с бутылкой водки в руке.
"Ну чё, липов мент, может раскажешь нам о том, кто ты есть на
самом деле."
"Хер! - заорал он, - забьёте насмерть - не признаюсь!"
"Ну, как скажешь, как скажешь..." - сказал Сеня и врезал Седюкову
по зубам, от чего Седюков, обливаясь кровью, полетел на пол вместе со
стулом. "Ещё надо?" - поинтересовался Сеня .
Седюков что-то промямлил. "Не слышу! - заходился Сеня. - Не слышу!" -
и он снова врезал Седюкову по зубам. "Хватит, хватит, ему уже достаточно", -
сказал Филипов, поднимая полуживого Седюкова. "Документов при нём не
было?" - спросил Филипов у девочки, которая производила обыск.
"Нет, никаких документов не было, кроме одной бумажки с
приглашением на допрос для тебя, а больше ничего."
"А бумажка что, настоящая?"
"Да нет, липа", - сообщил Сеня, рассматривая бланк. - Наверное, в
прокуратуре спёр, тут вот внизу печать есть - "пример" написано. Дёшево
он тебя, Филипов, провёл, он тебе формой для примера нос утёр, а ты тоже
хорош, нет чтобы форму осмотреть, так ты сразу его в дом пустил." "Да не
хотел я его пускать..." - извиняясь, сказал Филипов. "Коли не хотел, тогда чего
пустил?" "Так настаивал, гад, у-уу!" - и он замахнуся на Седюкова. Тот
смог только повести головой.
"Ну чё, говорить будешь?"- ещё раз спросил у него Сеня.
"Да чего с ним говорить, мочить его надо, вот и всё тут!" -
вступила девочка.
"Слушай, Филипов, может и правда мы его того, бах-бах и этого?"
"Нет, хватит бах-бах у меня на хате делать, и так слишком много
проблем для одного вечера." "Ничего себе вечеринка получилась... - задумчиво
сказала Тая. - Ты веришь, Филипов, я как лучше хотела?" "Верю, верю."
"Ладно, давай делом заниматься, а не расказы рассказывать.
Принеси мне воду и полотенце." Тая пошла выполнять указание.
Она вернулась через пару секунд. Филипов вытер лицо
Седюкову - оно представляло собой жалкий вид.
"Послушай, Седюков... - доверительно начал Филипов, - лучше
раскажи нам всё сразу, а? Дешевле будет, честное слово, дешевле, а то
смотри, Сеня человек резкий, невоспитаный, покалечит он тебя, и чего ты
этим, скажи на милость, добьёшься?"
Седюков решил поиграть в партизанов и поэтому начал монотонно
расказывать опять про то, что он старший следователь по особо важным
делам. "Слушай, Седюков, - прервал его расказ Сеня, - ты что, и вправду
думаешь, что мы тебе поверим, или может ты рассчитываешь, что мы вот
тут сейчас все расплачемся и отпустим тебя. Вот, можешь спросить этих,
как мы отпускаем", - и он ткнул пальцем на тройку.
"Плевать мне на вас и на угрозы ваши тоже! Сказал - не скажу,
значит не скажу."
"Ну тут дело плохо, совсем плохо... - сказал Сеня, - придётся нам
тебя, дружок,препарировать как кролика... Филипов, давай нож, да
поострее - резать гада будем." Филипов принёс мясной топорик. Седюков,
наверное, сообразил, что дело плохо, потому что весь вжался в стул и зажмурился.
"Не надо, не надо, я вас умоляю, Филипов, не надо!" - это не своим
голосом кричала Лена.
"Ух ты - пухти, проснулась, видите ли! - залился издевательски Сеня. -
Весь вечер из себя героя строила, а тут вида крови испугалась."
"Ну что ж, не надо так не надо, - если ты уж так просишь, - может, ты
себя вместо него предлагаешь?" "Не надо, не мучайте его, я всё раскажу."
"И что это, интересно, ты нам такого расказать сможешь, чтобы мы
его резать перестали?" "Всё-всё раскажу, и про него, и про нас." "Ну, валяй, если
нам это понравится, то может, мы вас отпустим." "Мы не шпионы и не друзья вам."
"Ну это мы и сами знаем - не идиоты, догадались!" - заявил Филипов. "А он не
следователь." "Логично, - подтвердил Сеня, - тогда, может, ты соизволишь нам
расказать - кто вы и кто он?" "Расскажу, расскажу, только не надо его резать."
"Вот глупая корова, мы же пообещали, что не будем, давай, говори." "Мы, мы... -
она сомневалась, - мы - гуноты." "Что? - завопил Филипов. - Так я и знал, блин,
только у вас, подонков, на такое хватит наглости. Разве вам было мало того,
что я сделал с вашим другом." "С двумя нашими друзьями", - поправила его
Лена. "Ах, значит этот слесарь был тоже из ваших?" "Сеня, что делать? -
моляще произнёс Филипов. - Мы в окружении, кругом одни гуноты."
"Что делать, подумаем позже, а сейчас пусть закончит." "Вот, нам же ваша
квартира нужна, Филипов, вы понимаете?" "Понимаю, и мне она тоже нужна,
так что, мне теперь о вас больше, чем о себе думать?" "Так вот, - продолжала
она, не обращая внимания на проносы Филипова, - мы много времени пытаемся
её заполучить, но у нас никак не выходит. И вот мы решили вас устранить.
И должны были сделать это сегодня, мы под видом ваших друзей должны
были пробраться к вам в квартиру и задерживать вас до появления
Седюкова, а он должен был произвести всю операцию. А мы должны были
только ему помогать и всё, ничего больше. Но, к сожалению, у нас опять
ничего не вышло." "А что же с моими настоящими друзьями, вы их убили?"
"Нет, зачем же так жестоко, мы позвонили им, спародировали голос вашей
жены и сказали, что вечеринка отменяется." "Ах вот так, значит, вы, значит,
умные." - сказал Сеня. "Ну ничего, вот мы сейчас вас пристрелим тут
всех, а потом в посылках к друзьям вашим отправим." "Как, вы же обещали
нас отпустить!" "Ну, подумаешь, обещали, мы много чего обещаем", -
безразлично заметил Сеня. Вдруг Седюков дико засмеялся. "Чё ржешь,
падла?" "Так я и знал, что босс прав окажется, так я и знал!" "Что, что ты
знал?" "Что вы хитрее." "Ну, видишь, если же знал, то зачем пошёл?" "Да
потому что думал, что обыграю вас, а так обыграл да только большой
кровью и на своей территории." "О чём это он говорит?" - заорал Сеня на
Лену. "Понятия не имею, честное слово!" - взмолилась та. "Говори, лучше
будет!" "Честно, честно не знаю!" Седюков повернулся к Филипову, коварно
улыбаясь, и сказал: "Дверь новая, она заминирована, слесарь наш её
заминировал. И через минуту, если её не отключить, она взорвёт всю
квартиру, ни нашим - ни вашим. Это вариант на случай провала!" "Отключи!"
- заорал Сеня. "Не могу!" - откликнулся Седюков...................................
Завершение.
В квартире пахло гарью - Филипов бродил среди обгорелых вещей и
трупов, кое где ещё тлели маленькие жёлтые огоньки.
Раздался звонок.
Телефон почему-то чудом уцелел.
Последний Звонок.
Алё?
(С другого конца провода, заискивающе)
Филипов?!
(Филипов растерянно)
Да?
(С другого конца провода) :
ХОРОШАЯ КВАРТИРКА У ТЕБЯ БЫЛА, В НЕЙ БЫ ЖИТЬ И ЖИТЬ!
Ну ничего, ведь всё равно больше действующих лиц нет.
(Гудки)
|